Неточные совпадения
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька! Тебе на свое счастье
грех пенять. Ты будешь жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько
родясь и не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю, что все затрубят:
в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
— Помилуй, пан голова! — закричали некоторые, кланяясь
в ноги. — Увидел бы ты, какие хари: убей бог нас, и
родились и крестились — не видали таких мерзких рож. Долго ли до
греха, пан голова, перепугают доброго человека так, что после ни одна баба не возьмется вылить переполоху.
Но
грех потому искупляется, и мир-дитя потому имеет оправдание, что
в нем
рождается совершенное, божественное, равное Отцу дитя-Христос, что
в нем является Логос во плоти и принимает на себя
грехи мира, что дитя-Христос жертвует собой во имя спасения дитяти-мира.
— Почему! — усмехнулся Рыбин. — Такая судьба, с тем
родились! Вот. Думаете — ситцевым платочком дворянский
грех можно скрыть от людей? Мы узнаем попа и
в рогоже. Вы вот локоть
в мокро на столе положили — вздрогнули, сморщились. И спина у вас прямая для рабочего чело — века…
Родившись и воспитавшись
в строго нравственном семействе, княгиня, по своим понятиям, была совершенно противоположна Елене: она самым искренним образом верила
в бога, боялась черта и
грехов, бесконечно уважала пасторов; о каких-либо протестующих и отвергающих что-либо мыслях княгиня и не слыхала
в доме родительском ни от кого; из бывавших у них
в гостях молодых горных офицеров тоже никто ей не говорил ничего подобного (во время девичества княгини отрицающие идеи не коснулись еще наших военных ведомств): и вдруг она вышла замуж за князя, который на другой же день их брака начал ей читать оду Пушкина о свободе […ода Пушкина о свободе — ода «Вольность», написанная
в 1817 году и распространившаяся вскоре
в множестве списков.
— Нет, ты, касатка, этого не говори. Это
грех перед богом даже. Дети — божье благословение. Дети есть — значить божье благословение над тобой есть, — рассказывала Домна, передвигая
в печи горшки. — Опять муж, — продолжала она. — Теперь как муж ни люби жену, а как родит она ему детку, так вдвое та любовь у него к жене вырастает. Вот хоть бы тот же Савелий: ведь уж какую нужду терпят, а как
родится у него дитя, уж он и радости своей не сложит. То любит бабу, а то так и припадает к ней, так за нею и гибнет.
И я давно уже заметил это;
Но не хотел лишь беспокоить вас…
Повеса он большой, и пылкий малый,
С мечтательной и буйной головой.
Такие люди не служить
родились,
Но всем другим приказывать.
Не то, что мы: которые должны
Склоняться ежедневно
в прахе,
Чтоб чувствовать ничтожество свое.
Стараясь добрыми делами
Купить себе прощенье за
грехи.
А что он сделал, должно ли мне знать?
Быть может, против церкви или короля —
Так мне не худо знать…
Пропотей. Убили гниду — поют панихиду. А может, плясать надо? Ну-ко, спляшем и нашим и вашим! (Притопывает, напевая, сначала — негромко, затем все более сильно, и — пляшет.) Астарот, Сабатан, Аскафат, Идумей, Неумней. Не умей, карра тили — бом-бом, бейся
в стену лбом, лбом! Эх, юхала, юхала, ты чего нанюхала? Дыб-дыб, дым, дым! Сатана играет им! Згин-гин-гин, он на свете один, его ведьма Закатама
в свои ляшки закатала! От
греха, от блуда не денешься никуда! Вот он, Егорий,
родился на горе…
У них была любовь и
рождались дети, но никогда я не замечал
в них порывов того жестокого сладострастия, которое постигает почти всех на нашей земле, всех и всякого, и служит единственным источником почти всех
грехов нашего человечества.
Плохо, если человек думает, что
в нем нет
грехов и ему незачем работать над собой. Но так же плохо, когда человек думает, что он
родился весь
в грехах и
в грехах умрет, и что поэтому ему и незачем над собой работать. Оба заблуждения одинаково губительны.
При таком понимании пола самым центральным проявлением
греха является зачатие, от которого человек
рождается, а первоначальная сущность первородного
греха есть половая похоть, — змий возбудил
в Еве блудное разжение.
А это значит, что сила первородного
греха хотя была велика и вредительна, но осталась ограниченной
в субстанииалъно испорченном мире не могла бы
родиться Богоматерь, и такую плоть не мог был бы приять на Себя Спаситель мира.
В душе человеческой появляется сознание неабсолютности и внебожественности, а следовательно, относительности и греховности своего бытия, но одновременно зарождается и стремление освободиться от «мира», преодолеть его
в Боге; другими словами, вместе с религиозным самосознанием
в человеке
родится и чувство зла, вины,
греха, отторженности от Бога, а равно и потребность спасения и искупления.
Георгий Дмитриевич. Да? И ничтожество еще тем соблазнительно для женщины, Алеша, что с ним нет
греха. Разве он человек? разве он мужчина? Так, подползло что-то
в темноте, и… Потом его можно выгнать, потом все можно забыть… искренно забыть, как умеют забывать женщины, забыть даже до возмущения, если кто-нибудь осмелится напомнить. Как? Я? — с ним? Правда, иногда от ничтожеств
родятся дети… У нас нет коньяку? — это вода, а не вино. Дай мне коньяку, скорее!
Естественно желать, чтобы суверенный народ высказал свою волю
в такой момент своего существования, когда
в нем
родится внутренний свет, когда он душевно излечится и прекратятся
в нем судороги одержимого, когда он будет внутренно свободен, не так порабощен
греху корысти и злобы, когда он подчинит волю свою высшей правде.